Россия – не только для русских. Или школа для мигрантов
Зачем детям мигрантов и беженцев учить русский язык, если они все равно уедут обратно? Как подтягивают свой русский язык, чтобы понимать школьную программу? Делают ли они успехи в обычной школе?
Об этом мы поговорили с Федором Бажановым, руководителем проекта для детей мигрантов и беженцев «Перелетные дети».
Как дети попадают на ваши курсы русского языка? Как они о вас узнают?
У нас сейчас есть несколько каналов связи. Первый - сарафанное радио. Второй – это наша работа с органами власти. К примеру, в Красногорском районе мы работаем через Управление образования. Третий путь - УВКБ (Управление Верховного комиссара по делам беженцев). Это организация при ООН. Наконец, четвертый канал связи - благотворительная организация «Гражданское содействие».
Если семья беженцев, допустим, приезжает в Москву, то наш контакт им даст либо УВКБ, либо «Гражданское содействие». Если ООН работает только с беженцами, то «Гражданское содействие» - с беженцами и с мигрантами.
Все равно окончательное решение насчет того, приводить ли ребенка к вам на обучение, остается за родителями. Какая у них главная цель, когда они отправляют ребенка к вам учить русский язык?
Цели у всех свои. Самая главная цель – выучить ребенка русскому языку до такого уровня, чтобы его могли принять в российскую школу. Часто ведь в школу не берут по причине отсутствия мест. Возможно, это не совсем так, но учителя не хотят брать на себя ответственность учить ребенка, который плохо говорит и понимает по-русски. Если говорить объективно, то это действительно сложно. Для таких детей, которые остались без школы, у нас организованы специальные классы. К примеру, в прошлом году в классе у нас обучалось 30 человек. Возраст здесь значения не имеет. Сейчас в нашем классе обучаются русскому «с нуля» и 6-летки, и взрослые. Самому старшему в нашем классе 48 лет.
В прошлом году, по окончании годового обучения мы всех детей подготовили к школе. Конечно, уровни у всех были разные, но в итоге почти всех ребят зачислили. Правда, сейчас многие уехали на родину. Есть и те, кто получил российские паспорта и продолжают учиться.
Бывает, что ребенка приняли в школу, но он все равно чувствует себя неловко из-за плохого знания русского. Для ребят, которые ходят в школу, мы организуем факультативные курсы в формате обычных внеклассных уроков, чтобы они могли подтянуть русский язык. Курсы мы делим на две возрастные категории: начальная и средняя школа.
Каждая история уникальна. И планы у семей изначально разные. Кто-то приезжает в Россию на 3-4 месяца, другие на несколько лет, третьи хотят остаться в России и получить российское гражданство. Но всех их объединяет одно – они действительно хотят выучить русский язык. Наша цель – создать для этого комфортную среду.
Что изменится после того, как дети проучатся у вас год и выучат русский язык? В школах появятся места? Или у детей за это время появятся необходимые документы?
Мы способствуем получению документов во всех случаях, когда это возможно, и когда родители заинтересованы в том, чтобы их ребенок начал учиться в России. Собираем медицинские справки, делаем личные дела для того, чтобы ребенка взяли в школу. Конечно, 20 часов русского языка в неделю дает хороший результат (при условии, что ребенок не пропускает занятия)
Потом, у нас нет таких стандартов, что ученик должен обучаться не больше года. К примеру, если у ученика за год так и не появилось документов, необходимых для принятия в школу, мы его возьмем на следующий год. Главное – чтобы у детей была социальная среда.
Мы организуем занятия в библиотеках, при школах, в благотворительных коворкинг-центрах.
Мои друзья уехали во Францию, и ребенок заговорил по-французски уже через две недели. Разумеется, там он стал ходить в школу. Разве мигранты и беженцы, приезжая в Россию, не попадают сразу в нашу «языковую среду», чтобы быстро выучить русский?
Возможно, в вашем примере ключевая фраза «стал ходить в школу». Поскольку язык можно учить полноценно только тогда, когда находишься в «среде». Дети, которых не взяли в школу, часто сидят дома, старшие помогают с младшими. Таким образом, они замыкаются в кругу своей семьи. А как можно учить язык, если не общаться с носителями языка? Для таких ребят живое общение – это зачастую единственный способ.
Далее. Во Франции есть целая система, как интегрировать ребенка, приехавшего из другой страны, в школьную среду. В России такой системы нет. У нас не умеют преподавать русский язык как иностранный. Сейчас стало лучше, конечно. Появились учебники. Но централизованной государственной системы все равно нет. Ведь как школы закупают учебники? – Есть федеральный перечень учебников, на закупку которых выделяются государственные средства. В этот перечень не входит изучение русского как иностранного. Поскольку финансирование на эти учебники не выделяется, в школах их нет, и учителя мало знакомы с теорией и практикой преподавания русского языка в этом случае. Частная школа «Лицей-Ковчег XXI» закупает такие учебники для десяти школ: 9 школ находятся в Красногорске и одна в Калужской области.
В школах сейчас существует негласный запрет ставить «двойку». Не будет ли здесь диссонанса? Они русских учеников должны «вытягивать», а тут еще приедут, условно говоря, ученики из Ташкента…
Отчасти вы правы… 80% школ идет по тому сценарию, который вы описали. Но есть одна особенность. Школы «натягивают» оценки до первой серьезной аттестации. Это ОГЭ – 9 й класс. Далее, если ученик не сдает, то его выпускают со справкой, что он прослушал школьный курс. Аттестат он в этом случае не получит.
Какие результаты у ваших «выпускников» в школах? Вы их как-то наблюдаете потом?
Наша первая цель – подготовить ребят по русскому языку в класс по возрасту. Это идеальная цель, это не всегда получается. Обстоятельства у всех семей бывают разные. К примеру, в этом году мы взяли одну большую афганскую семью, у них четыре мальчика. Старший сын в этом году будет сдавать экзамены, при этом в марте прошлого года он не говорил по-русски. Сейчас ему 19. Если представить: в 18 лет он пошел в России в 8-й класс. По-другому в данной ситуации мы не можем, поскольку до этого он не учился. Я не знаю, как он сдаст ОГЭ, время покажет.
Другой пример. В прошлом году я готовил к ОГЭ 12 детей, и все они экзамены сдали. Правда, до этого они уже несколько лет жили в России. Поскольку почти все они уехали сейчас на Родину, мы не знаем их дальнейшей судьбы.
Что говорят ученики? Они хотят жить в России или ходят в школу только потому, что их привели родители?
Все дети разные, как всегда. Есть такие, кто мечтает вернуться быстрее в родное село и совсем не хотят учиться. И наоборот. У нас была девочка, которая с нулевым знанием русского зашла по ошибке в обычный русский школьный класс. Втянулась моментально. Так и осталась учиться с этим классом.
Я так думаю: кто-то любит учиться, а кто-то нет. Это не зависит от религии, национальности, пола и др. Есть такие, кому не комфортно в русской среде.
Тем не менее, есть у нас идеалистическая цель, что все дети должны учиться, что им надо создать для этого условия. Дальше – пусть решают сами.
Есть у вас такая задача, чтобы через русский язык дети мигрантов и беженцев полюбили нашу страну?
Когда мы учим русский, мы читаем с детьми Пушкина на русском, их знаменитых поэтов – тоже на русском. Ходим в Третьяковку. Язык – это главный культурный инструмент. При этом у нас нет цели как-то ассимилировать этих людей, тем более, что часто они уезжают обратно на родину.
Для нас важно, чтобы в России они могли нормально общаться на русском языке, а дети могли учиться – здесь и сейчас.
