«МОЯ ГЛАВНАЯ МЕЧТА, ЧТОБЫ МЫ СТАЛИ НЕ НУЖНЫ!»
Про письма счастья в Министерство просвещения и Общественную палату РФ, педагогический бестселлер, который надо бы написать и людей, которым никогда не откажут в «Перелётных детях» - с куратором проекта Анной Орловой поговорила журналист Настя Тихомирова.
АННА: Вот уже пятый год пошёл, как я в проекте. И у нас всё время возникают какие-то изменения, какой-то рост, количественный и качественный, новые люди, новые учителя…
НАСТЯ: Мы сегодня говорим, как раз об итогах учебного года, хотя, насколько я понимаю, учебный год в «Перелётных детях» - понятие относительное?
АННА: Очень относительное, потому что летом занимаются и старшие группы онлайн – я имею ввиду взрослых, и какие-то детские группы - мы оставили их для ребят, которые очень желают учиться. Никого мы насильно на каникулы не выгоняем!)) Мы просто формируем для них какие-то более - менее адаптированные группы, которые повысят их уровень русского языка летом.
НАСТЯ: Сколько вообще человек объединяет проект «Перелётные дети»?
АННА: В общей сложности, мы считаем, что это 700 человек или около того. Конечно, варьируется эта цифра, потому что кто-то ушёл, кто-то закончил курс, кто-то переехал, кто-то закончил учебный год… Ну мы считаем около 700 человек. Чуть больше 400 человек – наша онлайн – школа. Это дети и взрослые, которые учатся у педагогов дистанционно. И порядка 300 человек – офлайн. Занятия проходят в двух библиотеках – в Нахабино и в Текстильщиках, субботняя школа в лицее «Ковчег 21 век», 4 школы в городе Красногорск, где идут дополнительные занятия РКИ, школа в селе Ельдигино Пушкинского района. Вот таким образом…
НАСТЯ: И на низком старте Подольск и Одинцово?
АННА: Да! Но это особая история! Мы написали три письма счастья – в Общественную палату РФ, в Министерство просвещения РФ и в Министерство образования Московской области. Это были письма с номером, зарегистрированные официальные письма о том, что мы готовы поделиться своим опытом со всеми, кому это нужно. Мы денег не просили, учебники не просили, мы просто хотим быть нужными… Министерство просвещения и Общественная палата ещё должны нам ответить, а Министерство образования Московской области ответило нам практически сразу и поставило нас в известность, что они донесли информацию, о том, что есть такой проект «Перелётные дети» во все школы области. Молодцы! Хотя бы так! И уже есть отклик! Нам позвонили из районного отдела образования города Одинцово, был разговор о совместном сотрудничестве. Пока мы договариваемся о каких-то онлайн-конференциях по этому поводу. По всей видимости, мы будем консультировать, мы будем рассказывать о том, как это у нас работает. И в Подольске тоже прошла информация, детям мигрантов в школах раздали мой телефон, они звонят, и мы их определяем на занятия в онлайн - группы.
НАСТЯ: А нет ли идеи начать издавать учебники и пособия РКИ? Создать методический бестселлер для других педагогов?
АННА: У нас часто просят разные педагоги и школы: «Дайте нам программы! Дайте нам инструмент! Дайте нам учебники! Дайте методики!» Удивительно! Особенность проекта в том, что он очень практический! Он очень гибкий! Тут либо учишь, либо не учишь! Многое зависит от желания! У нас в «Перелётных детях» это просто бралось и делалось. Мы не ждали программ, мы не ждали учебников – ты учитель, учи! Это же ребёнок! Это тот момент, когда все средства хороши! В нашем проекте работают разные учителя, многие из них очень творческие! И они постоянно придумывают что-то новое, чтобы учить тому же, но по-другому. И, конечно, у нас это всё приветствуется, это всё прекрасно! Но, может быть, мы что-то, конечно, напишем однажды…
НАСТЯ: А как глобально изменилось качество образования в «Перелётных детях»? Это же первый постпандемический учебный год, когда изменился вообще подход к образовательному процессу?
АННА: Во-первых, открылась школа онлайн. До этого мы даже не думали о ней! Если бы нам сказали, когда мы работали только на офлайн: «Организуйте дистанционную школу!», мы бы сказали: «Это невозможно! Невозможно учить русскому иностранцев онлайн. Русскому языку! Вы что? Это же так трудно! Это же английскому только дистанционно можно учить! Русский – сложный очень язык! Тем более, учить детей онлайн! У нас прошлой весной, когда начался карантин, были только детские группы. Некоторые родители постольку - поскольку с детьми приходили и учились тоже. Про взрослых мы даже не думали особенно. Мы их приглашали в школу рабочей молодёжи, но это всё тоже было офлайн.
Пандемия привела нас всех к общему знаменателю, что мы все по - любому будем работать дистанционно. И наши дети, которые раньше учились в субботней школе и в школах Красногорска первыми сказали: «Да, мы научились учиться в Зуме, мы можем это!»
НАСТЯ: Это же качественный рывок!
АННА: Да! Мы сначала детей пригласили в онлайн – группы, а потом поняли, что можно всех так учить, хоть с нуля! Если хороший, квалифицированный педагог, он владеет и онлайн-методиками. Мы пригласили очень хороших специалистов. Если до этого у нас были учителя, которых мы дополнительно обучали на курсах у специалистов преподавания РКИ из РГПУ, из МГУ, то тут к нам пришли работать те люди, которые сами проводят эти курсы: профессор Тамбовского университета стала преподавать у нас онлайн, вся кафедра русского, как иностранного из Астраханского университета – они подтянули друг друга, и мы очень счастливы, потому что это доценты, кандидаты наук, которые знают толк в своём деле. Они стали обучать сначала наших детей, потом взрослых. Потом подключилась Организация Объединенных Наций, которая прослышала про вот эти курсы и привела к нам первую группу афганцев и сирийцев, которые живут в России, и не знают, где учить русский язык.
НАСТЯ: А теперь во взрослых группах 300 человек!
АННА: Да! Теперь их 300 человек только женщин! И они приводят своих подружек, подружки приводят своих подружек. Мы сделали первый выпуск, дали первые 32 сертификата об окончании годичных курсов изучения русского языка… Эти люди теперь могут рассказать о себе, могут сдать экзамен на гражданство, они могут поговорить где угодно! Если раньше такому человеку нужно было даже в магазин идти с переводчиком или со знакомым русским человеком, то теперь они сами с усами! Они ещё и по-русски расскажут всем своим подружкам, куда надо идти, чтобы учиться русскому языку.
НАСТЯ: Но есть среди онлайн-группа одна группа «особеннее» других. Это ребята, которые вышли на сдачу Основного Государственного Экзамена?
АННА: Конечно! Это впервые! Сейчас наши первые дети вышли на ОГЭ, они уже сдали русский и математику, будем ждать их аттестатов, этих свидетельств об окончании девяти классов. Это прекрасно! Кто-то из них способен учиться и дальше, в 10-11 классах, кто-то получит на руки «корочки» и пойдёт в колледж – это тоже большой рывок, потому что для ребят открываются совсем другие просторы. Каждый день, каждый божий день, кроме субботы и воскресенья, учитель русского языка преподавала им свой предмет, с сентября по май. И математика три раза в неделю.
НАСТЯ: Девять лет они фактически навёрстывали?!
АННА: Мне кажется, те, кто не пошёл на эти курсы, очень сильно потеряли. Это, конечно, были замечательные курсы! Их посещали 11 человек! Ну и результат был!
НАСТЯ: Но ведь курсы подготовки к ОГЭ будут продолжаться в новом учебном году?
АННА: Не знаю, неизвестно. Деньги потрачены немалые, сил использовано очень много, а мы всё-таки вывели не 10, не 15 человек на ОГЭ, а четверых или пятерых, по-моему. Но большинство из них - это дети, которые учились в школе. А группу-то открывали под тех, кто не учится в школе! Группу-то открывали под афганских детей, которые сидят дома… Изначально, вообще под двух девочек 19 и 20 лет. Мы же их сами устраивали в школу, водили их знакомиться с учителями, выдавали разные справки, мы очень хотели, чтобы они аттестовались, но, к сожалению, много ещё трудностей… Они не зарегистрировались на ОГЭ, они очень долгое время боялись подойти к МФЦ, у меня такое чувство, что они боялись вообще «светиться» в базах. У них не подтверждён статус беженцев. Им было сказано, что они имеют право учиться. Никакой полицейский не может прийти к ним на экзамен и сказать: «А теперь депортация!» Они могли закончить 9 классов, сдать ОГЭ и дальше уже действовать с документами в руках. То ли им кто-то из взрослых подсказал, что этого лучше не делать? Я так и не поняла до конца, почему они не дошли до финала.
НАСТЯ: А вообще есть какая-то предполагаемая вместительность «Перелётных детей»? Речь, кажется, шла о цифре в 1000 человек?
АННА: Ну, речь шла о 1000 человек – это в будущем. Мы никому не отказываем! Мы специализируемся на людях, которым нужна помощь которые не знают русского языка!
НАСТЯ: Мы сегодня видели родителей учеников субботней школы, которые, вдохновившись успехами своих детей, тоже захотели учить русский язык у нас!
АННА: В прошлом году были такие истории, когда люди не могли устроить детей в школы, даже с документами, потому что сами не знали русского языка. Приходит мама, не знающая русского языка, и с ней очень легко поговорить с отрицательным для неё результатом. Ей проще сказать: «Нет», чем ввязываться с ней в дискуссию. Она же не может ответить! Вообще, конечно, это ужасно! Государству нужны трудовые мигранты. Не просто так они здесь! Они не нелегалы! Они трудовые мигранты. Если государству нужны трудовые мигранты, значит, государство даёт какие-то права мигрантам. Потому что государству они нужны! А получается так, что трудовые мигранты уезжают на родину, потому что здесь не получилось, и их места никто не занимает. Они работают на наше народное хозяйство! Они платят налоги! Значит нам не плохо от того, что они здесь работают? Сейчас те мигранты, чьи дети у нас учатся – это же люди, которые не первый год здесь работают. Они не сразу с семьями приезжают. Сначала на разведку приезжает глава семейства, он понимает, что он здесь зарабатывает больше денег, он понимает, что здесь можно устроиться на работу, что дети говорят на русском языке, потому что, например, в Самарканде прекрасные русские школы, там дети учатся лучше наших русскому языку, они знают такие стихи, каких я не знаю… Почему у них какие-то преграды в образовании здесь? Не должно быть у ребёнка никаких преград. Разговор с ребёнком должен быть простой: «Здравствуйте! Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Ты садишься в такой-то класс». А у нас разговор такой: «Сколько лет? Какой класс? Давайте регистрацию! Давайте медицинскую карту! Давайте! Давайте! Давайте!» Но если у ребёнка нет никаких документов, это не значит, что ребёнка надо выгнать из школы или не брать его совсем. Цель образования – воспитать человека, который будет работать на страну. Опять же, дело укрепления мира! Говорят: «Вот, мы их учим, а они потом уезжают!» Да пусть они уедут с восторгом из России, пусть помнят, что к ним здесь относились по-людски, им здесь помогали. Чего мы боимся? Терроризма? Хорошо работающий человек не является потенциальным террористом. Это довольный жизнью, нормальный человек, который ориентирован на семью и на работу. Наша задача сделать так, чтобы человек был благополучным. А благополучным он будет, если у него будет образование и кусок хлеба.
НАСТЯ: Как вообще настрой на будущий учебный год? Есть же мнение, что мигрантов в стране станет опять больше, если начнут потихонечку пандемические ограничения снимать и возобновятся полёты? Какие уже есть планы и мечты?
АННА: Ну, планы и мечты… Вы знаете, мы про планы и мечты вообще никогда не говорим. Мы говорим в мае о том, что на следующий год работаем. Как мы будем работать, мы никогда не знаем. Мы собираемся в августе, понимаем ситуацию, и уже от неё отталкиваемся. Так, что я привыкла планы не строить, а работать, как работается. Летом мы работаем в онлайн – школе. У меня собственного абсолютного отпуска нет. Наши учителя говорили с онлайн - группами, и большинство учеников ни на какие каникулы, конечно, не уходят. То есть, мы отталкиваемся от сегодняшнего дня. Как складывается. У нас нет такого, что мы уходим на каникулы… Какие-то группы только начали учиться. Если их отпустить на каникулы, они забудут, как по-русски «мама», «папа». А мечты? Моя главная мечта, чтобы мы стали не нужны. Чтобы тем, чем мы занимаемся, занималось государство, потому что это единственный цивилизованный выход, если стране нужны трудовые мигранты.
АННА: Вот уже пятый год пошёл, как я в проекте. И у нас всё время возникают какие-то изменения, какой-то рост, количественный и качественный, новые люди, новые учителя…
НАСТЯ: Мы сегодня говорим, как раз об итогах учебного года, хотя, насколько я понимаю, учебный год в «Перелётных детях» - понятие относительное?
АННА: Очень относительное, потому что летом занимаются и старшие группы онлайн – я имею ввиду взрослых, и какие-то детские группы - мы оставили их для ребят, которые очень желают учиться. Никого мы насильно на каникулы не выгоняем!)) Мы просто формируем для них какие-то более - менее адаптированные группы, которые повысят их уровень русского языка летом.
НАСТЯ: Сколько вообще человек объединяет проект «Перелётные дети»?
АННА: В общей сложности, мы считаем, что это 700 человек или около того. Конечно, варьируется эта цифра, потому что кто-то ушёл, кто-то закончил курс, кто-то переехал, кто-то закончил учебный год… Ну мы считаем около 700 человек. Чуть больше 400 человек – наша онлайн – школа. Это дети и взрослые, которые учатся у педагогов дистанционно. И порядка 300 человек – офлайн. Занятия проходят в двух библиотеках – в Нахабино и в Текстильщиках, субботняя школа в лицее «Ковчег 21 век», 4 школы в городе Красногорск, где идут дополнительные занятия РКИ, школа в селе Ельдигино Пушкинского района. Вот таким образом…
НАСТЯ: И на низком старте Подольск и Одинцово?
АННА: Да! Но это особая история! Мы написали три письма счастья – в Общественную палату РФ, в Министерство просвещения РФ и в Министерство образования Московской области. Это были письма с номером, зарегистрированные официальные письма о том, что мы готовы поделиться своим опытом со всеми, кому это нужно. Мы денег не просили, учебники не просили, мы просто хотим быть нужными… Министерство просвещения и Общественная палата ещё должны нам ответить, а Министерство образования Московской области ответило нам практически сразу и поставило нас в известность, что они донесли информацию, о том, что есть такой проект «Перелётные дети» во все школы области. Молодцы! Хотя бы так! И уже есть отклик! Нам позвонили из районного отдела образования города Одинцово, был разговор о совместном сотрудничестве. Пока мы договариваемся о каких-то онлайн-конференциях по этому поводу. По всей видимости, мы будем консультировать, мы будем рассказывать о том, как это у нас работает. И в Подольске тоже прошла информация, детям мигрантов в школах раздали мой телефон, они звонят, и мы их определяем на занятия в онлайн - группы.
НАСТЯ: А нет ли идеи начать издавать учебники и пособия РКИ? Создать методический бестселлер для других педагогов?
АННА: У нас часто просят разные педагоги и школы: «Дайте нам программы! Дайте нам инструмент! Дайте нам учебники! Дайте методики!» Удивительно! Особенность проекта в том, что он очень практический! Он очень гибкий! Тут либо учишь, либо не учишь! Многое зависит от желания! У нас в «Перелётных детях» это просто бралось и делалось. Мы не ждали программ, мы не ждали учебников – ты учитель, учи! Это же ребёнок! Это тот момент, когда все средства хороши! В нашем проекте работают разные учителя, многие из них очень творческие! И они постоянно придумывают что-то новое, чтобы учить тому же, но по-другому. И, конечно, у нас это всё приветствуется, это всё прекрасно! Но, может быть, мы что-то, конечно, напишем однажды…
НАСТЯ: А как глобально изменилось качество образования в «Перелётных детях»? Это же первый постпандемический учебный год, когда изменился вообще подход к образовательному процессу?
АННА: Во-первых, открылась школа онлайн. До этого мы даже не думали о ней! Если бы нам сказали, когда мы работали только на офлайн: «Организуйте дистанционную школу!», мы бы сказали: «Это невозможно! Невозможно учить русскому иностранцев онлайн. Русскому языку! Вы что? Это же так трудно! Это же английскому только дистанционно можно учить! Русский – сложный очень язык! Тем более, учить детей онлайн! У нас прошлой весной, когда начался карантин, были только детские группы. Некоторые родители постольку - поскольку с детьми приходили и учились тоже. Про взрослых мы даже не думали особенно. Мы их приглашали в школу рабочей молодёжи, но это всё тоже было офлайн.
Пандемия привела нас всех к общему знаменателю, что мы все по - любому будем работать дистанционно. И наши дети, которые раньше учились в субботней школе и в школах Красногорска первыми сказали: «Да, мы научились учиться в Зуме, мы можем это!»
НАСТЯ: Это же качественный рывок!
АННА: Да! Мы сначала детей пригласили в онлайн – группы, а потом поняли, что можно всех так учить, хоть с нуля! Если хороший, квалифицированный педагог, он владеет и онлайн-методиками. Мы пригласили очень хороших специалистов. Если до этого у нас были учителя, которых мы дополнительно обучали на курсах у специалистов преподавания РКИ из РГПУ, из МГУ, то тут к нам пришли работать те люди, которые сами проводят эти курсы: профессор Тамбовского университета стала преподавать у нас онлайн, вся кафедра русского, как иностранного из Астраханского университета – они подтянули друг друга, и мы очень счастливы, потому что это доценты, кандидаты наук, которые знают толк в своём деле. Они стали обучать сначала наших детей, потом взрослых. Потом подключилась Организация Объединенных Наций, которая прослышала про вот эти курсы и привела к нам первую группу афганцев и сирийцев, которые живут в России, и не знают, где учить русский язык.
НАСТЯ: А теперь во взрослых группах 300 человек!
АННА: Да! Теперь их 300 человек только женщин! И они приводят своих подружек, подружки приводят своих подружек. Мы сделали первый выпуск, дали первые 32 сертификата об окончании годичных курсов изучения русского языка… Эти люди теперь могут рассказать о себе, могут сдать экзамен на гражданство, они могут поговорить где угодно! Если раньше такому человеку нужно было даже в магазин идти с переводчиком или со знакомым русским человеком, то теперь они сами с усами! Они ещё и по-русски расскажут всем своим подружкам, куда надо идти, чтобы учиться русскому языку.
НАСТЯ: Но есть среди онлайн-группа одна группа «особеннее» других. Это ребята, которые вышли на сдачу Основного Государственного Экзамена?
АННА: Конечно! Это впервые! Сейчас наши первые дети вышли на ОГЭ, они уже сдали русский и математику, будем ждать их аттестатов, этих свидетельств об окончании девяти классов. Это прекрасно! Кто-то из них способен учиться и дальше, в 10-11 классах, кто-то получит на руки «корочки» и пойдёт в колледж – это тоже большой рывок, потому что для ребят открываются совсем другие просторы. Каждый день, каждый божий день, кроме субботы и воскресенья, учитель русского языка преподавала им свой предмет, с сентября по май. И математика три раза в неделю.
НАСТЯ: Девять лет они фактически навёрстывали?!
АННА: Мне кажется, те, кто не пошёл на эти курсы, очень сильно потеряли. Это, конечно, были замечательные курсы! Их посещали 11 человек! Ну и результат был!
НАСТЯ: Но ведь курсы подготовки к ОГЭ будут продолжаться в новом учебном году?
АННА: Не знаю, неизвестно. Деньги потрачены немалые, сил использовано очень много, а мы всё-таки вывели не 10, не 15 человек на ОГЭ, а четверых или пятерых, по-моему. Но большинство из них - это дети, которые учились в школе. А группу-то открывали под тех, кто не учится в школе! Группу-то открывали под афганских детей, которые сидят дома… Изначально, вообще под двух девочек 19 и 20 лет. Мы же их сами устраивали в школу, водили их знакомиться с учителями, выдавали разные справки, мы очень хотели, чтобы они аттестовались, но, к сожалению, много ещё трудностей… Они не зарегистрировались на ОГЭ, они очень долгое время боялись подойти к МФЦ, у меня такое чувство, что они боялись вообще «светиться» в базах. У них не подтверждён статус беженцев. Им было сказано, что они имеют право учиться. Никакой полицейский не может прийти к ним на экзамен и сказать: «А теперь депортация!» Они могли закончить 9 классов, сдать ОГЭ и дальше уже действовать с документами в руках. То ли им кто-то из взрослых подсказал, что этого лучше не делать? Я так и не поняла до конца, почему они не дошли до финала.
НАСТЯ: А вообще есть какая-то предполагаемая вместительность «Перелётных детей»? Речь, кажется, шла о цифре в 1000 человек?
АННА: Ну, речь шла о 1000 человек – это в будущем. Мы никому не отказываем! Мы специализируемся на людях, которым нужна помощь которые не знают русского языка!
НАСТЯ: Мы сегодня видели родителей учеников субботней школы, которые, вдохновившись успехами своих детей, тоже захотели учить русский язык у нас!
АННА: В прошлом году были такие истории, когда люди не могли устроить детей в школы, даже с документами, потому что сами не знали русского языка. Приходит мама, не знающая русского языка, и с ней очень легко поговорить с отрицательным для неё результатом. Ей проще сказать: «Нет», чем ввязываться с ней в дискуссию. Она же не может ответить! Вообще, конечно, это ужасно! Государству нужны трудовые мигранты. Не просто так они здесь! Они не нелегалы! Они трудовые мигранты. Если государству нужны трудовые мигранты, значит, государство даёт какие-то права мигрантам. Потому что государству они нужны! А получается так, что трудовые мигранты уезжают на родину, потому что здесь не получилось, и их места никто не занимает. Они работают на наше народное хозяйство! Они платят налоги! Значит нам не плохо от того, что они здесь работают? Сейчас те мигранты, чьи дети у нас учатся – это же люди, которые не первый год здесь работают. Они не сразу с семьями приезжают. Сначала на разведку приезжает глава семейства, он понимает, что он здесь зарабатывает больше денег, он понимает, что здесь можно устроиться на работу, что дети говорят на русском языке, потому что, например, в Самарканде прекрасные русские школы, там дети учатся лучше наших русскому языку, они знают такие стихи, каких я не знаю… Почему у них какие-то преграды в образовании здесь? Не должно быть у ребёнка никаких преград. Разговор с ребёнком должен быть простой: «Здравствуйте! Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Ты садишься в такой-то класс». А у нас разговор такой: «Сколько лет? Какой класс? Давайте регистрацию! Давайте медицинскую карту! Давайте! Давайте! Давайте!» Но если у ребёнка нет никаких документов, это не значит, что ребёнка надо выгнать из школы или не брать его совсем. Цель образования – воспитать человека, который будет работать на страну. Опять же, дело укрепления мира! Говорят: «Вот, мы их учим, а они потом уезжают!» Да пусть они уедут с восторгом из России, пусть помнят, что к ним здесь относились по-людски, им здесь помогали. Чего мы боимся? Терроризма? Хорошо работающий человек не является потенциальным террористом. Это довольный жизнью, нормальный человек, который ориентирован на семью и на работу. Наша задача сделать так, чтобы человек был благополучным. А благополучным он будет, если у него будет образование и кусок хлеба.
НАСТЯ: Как вообще настрой на будущий учебный год? Есть же мнение, что мигрантов в стране станет опять больше, если начнут потихонечку пандемические ограничения снимать и возобновятся полёты? Какие уже есть планы и мечты?
АННА: Ну, планы и мечты… Вы знаете, мы про планы и мечты вообще никогда не говорим. Мы говорим в мае о том, что на следующий год работаем. Как мы будем работать, мы никогда не знаем. Мы собираемся в августе, понимаем ситуацию, и уже от неё отталкиваемся. Так, что я привыкла планы не строить, а работать, как работается. Летом мы работаем в онлайн – школе. У меня собственного абсолютного отпуска нет. Наши учителя говорили с онлайн - группами, и большинство учеников ни на какие каникулы, конечно, не уходят. То есть, мы отталкиваемся от сегодняшнего дня. Как складывается. У нас нет такого, что мы уходим на каникулы… Какие-то группы только начали учиться. Если их отпустить на каникулы, они забудут, как по-русски «мама», «папа». А мечты? Моя главная мечта, чтобы мы стали не нужны. Чтобы тем, чем мы занимаемся, занималось государство, потому что это единственный цивилизованный выход, если стране нужны трудовые мигранты.
